18 ноября 2005 года

Е С Е Н И Н -5

Какие-то галлюцинации идут во сне, вот уже вторую ночь. Гробы какие-то стеклянные под стеклянным же полом. И мы там все в этих гробах, и как бы выйти из них не можем, а с той стороны, в смысле над полом, другие какие-то то ли люди, то ли демоны, а один их всех возглавляет. Они тоже в гробах, но их гробы конечно открываются и они выходят и смотрят сквозь стеклянный пол на нас, и что-то говорят главному, и он тоже смотрит на нас и коварно улыбается. Что-то говорит мне. «И я ему»:

– Открой пол, – говорю, – дай нам вылезти, тогда посмотрим кто из нас сильней.

«А он мне»:

– Нет, не открою. Вот вы так боритесь. Закрытые, и в гробах. А то и впрямь нас скините! – Ха - ха - ха - ха - ха! И они все вдруг разражаются диким хохотом. Я вглядываюсь в его рожу. Действительно иногда он похож на Троцкого, но потом …… начинает меняться, и вот вижу я загорелого типа сильно еврейской наружности. Нос большой, искривлённый, усики, бородка испанская, губы полные, рот кривой, зубы коричневые, глаза тёмно-карие, почти чёрные, умные и пронзительные, брови чёрные, одна выше другой, причём правая, которая выше сильно изогнута. Волосы чёрные, пейсы типа бачков, на голове, действительно художественный берет, навроде как носил философ Бердяев. Рубашка с высоким стоячим воротничком тёмная и длинный большой клетчатый пиджак какого-то кремово-коричневого цвета. Пальцы длинные, на которых массивные перстни с камнями…. Этот образ люди не раз встречали на страницах мировой литературы. Эдгару По он явился даже без глаз. То есть там, где должны быть глаза, ровная поверхность кожи даже без глазных, кажется, впадин. А действительно, зачем ему глаза, он и так всё видит. Насквозь как под рентгеном…. Тип злой и циничный. Наслаждающийся злом, тип.

Ах, люблю я поэтов!

Забавный народ.

В них всегда нахожу я

Историю, сердцу знакомую, –

Как прыщавой курсистке

Длинноволосый урод

Говорит о мирах,

Половой истекая истомою.

Вот он и являлся Есенину в образе Чёрного Человека. Именно он, а никакой не Блюмкин или Троцкий – Чекистов. Впрочем, и эта вся компания его приспешников, из той же оперы. Троцкий как Воланд, Блюмкин – Коровьев, злой лысый – Азалелло, другой – черноглазый и усатый – кот-Бегемот. А все эти Бениславские – Райх – Анны Абрамовны – это общий образ перерезавшей себе горло Геллы…. Маргарита же, конечно – Дункан. И смерть её в автомобиле на большой скорости, когда длинное кашне, или шаль, намоталось на колесо – типично Маргаритина смерть.… Во время полёта, так сказать…

И всё же Чёрный Человек это не Блюмкин. Это он с а м – С а т а н а . Ибо кто же ещё мог искушать поэта такого уровня. Лучшего русского поэта того времени….

Да, Чёрный Человек. Об этом много написано. Но главное, обобщающего, так сказать, текста ещё нет….

Поэтому зря явление его авторы фильма поместили в Ганнушкина. И зря, как я уже говорил, там мелькают высвечиваются образы Троцкого, Сталина, Блюмкина, преследователя, Пушкина с белёсыми бакенбардами, самого Есенина, точнее его злого двойника, потом, даже жида какого-то, который раззевая рот, всё орёт:

– Он мой, мой!!!

Зря всё это. Не в сумасшедшем доме всё это происходило. А скорее именно в том самом номере того самого Англетера, который стёрли с лица земли экскаваторами, так же как и Ипатьевский дом, так что и следа не осталось….

Я был в этом номере. Какой-то странный узкий и длинный с искривлённым углом коридором. Я тогда пришёл в него утром, по полу ползали уборщицы, что-то мыли и скребли. Будто кровь смывали. Простые русские бабы. Они мне всё и показали. И угол. И трубу, где висел привязанный к ней уже убитый Сергей Есенин.

Вот в таком номере с видом на фосфорящийся зелёным светом Исаакий и явился к поэту ЧЁРНЫЙ ЧЕЛОВЕК….

+ + +

Санкт-Петербург

И Гоголь, и безсмертная «Шинель»,

«Портрет» и «Невский», «Пиковая дама»,

И Пушкина последняя дуэль,

И на фасаде зданий п е н т а г р а м м а .

.

И Достоевский. Бесноватый бред

Студента, зарубившего старуху,

И на полу его кровавый след,

И бьющаяся меж стёкол муха.

.

И Идиот – наш русский Дон Кихот,

И женщины с безумными глазами,

И Сонечка, – да будет проклят тот,

Кто бросит в этот образ камень!

.

Какая страсть, какая жуть кругом!

Рябь ледяная тусклого канала,

И тени, что несутся за окном

Санкт-Петербургским чёрным карнавалом…

.

Кто там стоит, закутан в длинный плащ?

Один в ночи, как будто призрак бледный,

Одновременно жертва и палач,

Король и шут – извечный Йорик Бедный.

.

А там кто странных призраков бежит,

Из Петербурга в римскую обитель,

Измученный лица и тела вид, –

И это слов и духов повелитель…

 

Не Гоголь ли? Как будто точно он,

Создатель Петербургских сновидений,

Толпою душ умерших окружен,

"Портрета" и "Шинели" мрачный гений.

 

И надо всем полнеба заслоня

Летит кумир с десницей вдаль простертый,

Ужасен лик, ужасен храп коня

Как будто конь шарахнулся от черта.

 

Здесь единение Запада с Москвой,

Здесь Ленина с Юсуповым химера,

Здесь звон когтей по мостовой,

И шорох черных крыльев Люцефера.

 

Здесь Исаакий в мутноватой мгле,

И ветер с моря, и Невы бурленье,

И своевластный всадник на коне

Брасает вызов времени и тленью.

 

Здесь я бегу по Невкому в толпе,

А над толпой нечистый дух витает,

Но в самом центре Ангел на столпе

Крестом Христовым нечисть разгоняет.

 

27 августа 2008 г.

ночь на 28-е

+ + +